– Лорд, Лорд! Иди сюда! Да куда ты спрятался, проказник?
Обычно, заслышав шаги хозяйки еще на лестнице, пес скулил и звучно лаял под дверью. Но на данный момент Полину Сергеевну никто не встречал. В квартире было подозрительно тихо. Она поставила томные сумки в прихожей, походила по комнатам, заглянула под диванчик. «Лорд, Лорд!» Пса нигде не было.
– Доченька! С Лордом Павел ушел гулять?
– Да! Ты не волнуйся, – ответила ее дочь Варя, упаковывая в огромную коробку посуду.
Предательство
Она не знала, как сказать мамы, что Лорда больше нет. Варин супруг Павел вывел его на прогулку, но вспять не привел. Супруге произнес, что пес сорвался с поводка и удрал. «Ничего, нагуляется – сам придет!» Позже признался: «Я убил Лорда». Варя испуганно поглядела на супруга: «Как ты мог? Ты же знаешь, что означает для мамы этот пес! Что все-таки сейчас будет?» Варя взволнованно входила по комнате: «Павлик, ведь ты пошутил? Скажи, что это просто глуповатая шуточка». Павел зло поглядел на супругу: «Как вы меня достали!» Его раздражало в этом доме все: теща со собственной гиперболизированной любовью к звериным, собака, которую, когда Полины Сергеевны не было дома, ему приходилось выгуливать самому. Он не сдержался, вызвал собачников и сдал им пса.
…Варя вышла замуж за Павла практически годом ранее. Юные стали жить в доме ее мамы. Варя и ранее замечала за супругом неоправданную беспощадность. В глубине души все таки теплилась надежда, что когда они будут жить раздельно и у их покажется ребенок, Павлик смягчится. Но зять очевидно недолюбливал тещу. Она, видя такое отношение, тоже не слишком-то его привечала. Варя же обожала обоих и очень мачалась. «Но ничего, скоро все удалится, ведь завтра мы уезжаем», – незначительно успокоившись, задумывалась Варя.
…Полине было за 30, когда у нее родилась Варенька. Еще в детстве Полине нравилось быть матерью. Она игралась в куколки, шила им наряды, кормила и прогуливала в детской коляске. Другой раз сажала туда дворовых щенков. «Кошатница-собачница ты моя», – лишь разводила руками мать, когда Полина приносила в дом еще одну бескровную кошку либо потерявшуюся собачонку. Нежной и незлобивой росла она. В школе противников у девчонки не было, как вообщем, и друзей. Поля обожала одиночество. Подруг подменяли подобранные кошки да собаки. Ровесницы уже посматривали на мальчишек, шушукались, то и дело меняли наряды, бегали на танцы. Полю их жизнь не заинтересовывала. И хотя была она далековато не дурнушка, гулких компаний избегала. Школу закончила без троек, по кличу сердца поступила в ветеринарный. На факультете было много юношей, но на их ухаживания Полина не направляла внимания. Опосля окончания института Полина устроилась работать в одну из ветлечебниц. Вот там-то она и встретила Его. Он привел хворого пса, который и стал ее первым пациентом. Полина жутко беспокоилась, когда осматривала сенбернара. Но в особенности взволновал ее владелец. Достаточно красивый мужик лет 30 5 был учтив. Помогая девице, он с энтузиазмом заглядывал в ее коричневые глаза. Полина стеснялась еще более. Пса она вылечила. Но с того времени непонятная грусть обхватывала ее. Нередко она вспоминала собственный 1-ый рабочий денек и владельца собаки. С течением времени грусть пропала, и остальные лица вытеснили образ владельца сенбернара из памяти. Шли годы. Почти все поменялось в жизни Полины. Погибла мама, самый близкий ей человек, воспитывавшая дочь одна. С кончиной мамы Поля совершенно замкнулась. Единственным утешением и отрадой была работа и признательные глаза бессловесных пациентов. Так бы и прошла безмятежно ее жизнь в заботах о братьях наименьших, если б не тот памятный денек.
Знакомство, изменившее жизнь
…Это было в конце января. Вечерело. Полина, вялая шла с работы. В свете фонарей искрился и тихо падал на землю лохматый снег. Полина мирно следила, как он ровно ложился на дорогу. Вдруг из-за поворота вылетел пес:
– Фу, Джек! Фу!
Отрадно виляя хвостом, сенбернар облизнул руку девицы. А вот и владелец. Он подбежал, дернул за поводок.
– Джек, как для тебя не постыдно! Извините, он вас, наверняка, испугал?
– Нет, – улыбнулась Полина, поглаживая пса. Мужик поднял глаза на даму.
– О, да мы, кажется знакомы?
Она тоже вызнал его. Это был владелец сенбернара, ее первого пациента. Умопомрачительно, со денька их встречи прошло около 4 лет, но волнение вновь возвратилось. Полина смущенно посмотрела на мужчину, который, чудилось, тоже был сконфужен нежданной встречей.
– Вас проводить?
Полина улыбнулась: «С таковой охраной? Пожалуй…»
С того времени мужик с сенбернаром стал все почаще попадаться на ее пути. А потом случайные встречи переросли во что-то большее. Так началась история их любви. Миша был женат – у него рос неизлечимо нездоровой отпрыск со ужасным диагнозом – олигофрения. Миша длительно скрывал это от Полины, но в один прекрасный момент признался.
– Ты усвой, возлюбленная, как я могу его кинуть? Это мой крест.
Они встречались потаенно. Для Полины же, вялой от одиночества, редчайшие, но такие давно ожидаемые встречи стали смыслом жизни. И хотя разумом Полина соображала, что Миша не будет ее супругом, сердечком все еще на что-то возлагала надежды. Она ощущала: из нее получится отменная супруга. Кому как не ей, досыта настрадавшейся без мужской поддержки, знать, какое это счастье, когда возлюбленный человек рядом. Она желала, как будет готовить ему завтраки, встречать с работы, засыпать в его объятиях. Минутки, часы, проведенные рядом с возлюбленным, она, будто бы губка, впитывала в себя, опасаясь расплескать мимолетное счастье.
Миша весьма трепетно относился к любимой. Подарками и цветами старался сгладить свою вину перед ней. Виновным он ощущал себя оттого, что не мог отдать Полине большего, не мог именовать собственной супругой. Роль любовницы оказалась трудной. Но в особенности нестерпимо было в выходные и празднички. В эти деньки Миша был с семьей. Ей оставалось лишь ожидать. В надежде Полина посматривала на телефон. Не позвонит ли? А вдруг случится волшебство – и возлюбленный придет? Но чудес не бывает: празднички не для нее. Полина соображала, что хворого отпрыска Миша не бросит. Всекрете она желала о ребенке и весьма обрадовалась, когда ощутила, что беременна.
…Роды были томные. Тупая ноющая боль становилась невыносимой. Еле сдерживаясь, Полина обвела взором палату. На кровати напротив, скорчившись, лежала дама. Из другого угла доносился одичавший стон. «Нет, я не буду орать! Я стерплю! – уверяла себя Полина. Длительность меж схватками становилась все короче.
– Пора! – Глас доктора показался ей гласом Божьим.
– Тужься! – услышала она и заорала.
– У вас девченка!
Сморщенное лицо малыша не весьма ее обрадовало. «И это моя дочь?» Хотимого чувства материнства Полина не испытала. Ей хотелось лишь 1-го: свернуться калачиком и заснуть. Ее лупил озноб. Это уже позже с трепетом и волнением она будет подкармливать свою крохотулю, воркуя над ней. На данный момент же она желала 1-го: забыться.
Варенька родилась крепким здоровым ребенком. Миша часами простаивал около священных окон роддома. С цветами забирал Полину из поликлиники. Он был несказанно рад рождению дочери, но не мог отдать девченке свою фамилию. Он разрывался меж 2-мя домами. В один прекрасный момент Миша все-же остался у Полины. Неделька блаженства и полного счастья окончилась также в один момент, как и началась. Мише для чего-то пригодился паспорт, и он заехал домой. Открыл дверь своим ключом. Разулся, прошел в комнату. Супруга с упреком поглядела не него, ничего не сказав. Когда Миша вышел в прихожую, чтоб обуться и уйти, узрел, что его башмаки пропали. Он заглянул в комнату и удивился: отпрыск, прижав к груди запятнанную обувь, улыбаясь, глядел на отца…
Больше Полина Миши не лицезрела. Правда, спустя некоторое количество дней он ей позвонил. Сказал, как пришел домой, как узрел глаза отпрыска – и не сумел уйти.
– Полинка, прости меня. Я больше не приду. Так необходимо. И положил трубку.
Поля длительно слушала щемящие душу звуки пустоты, не понимая, кому все это необходимо? И для чего, для чего они лишь повстречались? Но за счастье биться не стала. Встреч с Мишей не находила. В душе знала, он так же мучается и любит, как и она. Что ж, крест есть крест. И его нужно нести. Дочку воспитывала сама, как могла. Баловала, естественно, не без этого. Да разве для единственной кровинки жаль что? Водила Вареньку на бальные танцы, нанимала репетиторов. Ночами не спала, ухаживая за дочерью, когда та болела. На свою жизнь Полина не сетовала. Ведь она знала, на что шла, рожая Вареньку. Сейчас смыслом ее жизни была красавица-дочь. Школу дочка закончила отлично, поступила в мед институт, позже в академию. Супруг есть. Что еще нужно? Павел училище военное закончил. Завтра в Подмосковье движутся. Сиротливо, естественно, Полине одной будет. Но ничего, привыкла уже. Вот и волосы серебром подернулись, а все одна до сего времени Полина Сергеевна Миши запамятовать не может. А он, как ушел 20 годов назад за паспортом, так Полина его и не лицезрела. По почтовым переводам, которые он посылал исправно, знала, что в Чите живет ее возлюбленный. И желала ему лишь счастья. Полина Сергеевна отмахнула от себя унылые мысли, прошла в кухню, поставила чайник. Замесила тесто. Нужно бы на дорогу юным пирожков выпечь.
– Варенька, что-то Павлика длительно нет. Для вас ведь завтра уезжать, а вещи еще не все собраны.
– Не беспокойся, мать, он на данный момент с контейнером приедет.
И правда, за окном скрипнули тормоза, хлопнула дверца грузовика.
– Варя, – Павел, запыхавшись, забежал в комнату. – Контейнер приехал.
И началась погрузка. Полина Сергеевна молчком смотрела, как выносили годами ее же нажитые вещи. Павел, не стесняясь, выслал в контейнер практически всю мебель. Жаль не было. Ей-то ведь уже ничего не нужно. Пусть лишь детки живут дружно. Да только бы Павлик Вареньку обожал, не обижал. А она уже как-нибудь не пропадет. Да много ли ей нужно? Вот лишь Лорд где? Не потерялся ли? В суматохе забыла спросить Полина Сергеевна о собаке.
Уехала дочь. Опустела квартира. От соседей выяснила Полина Сергеевна, что нет больше ее возлюбленного пса. Лицезрели они, как собачник накидывал петлю на Лорда. Лицезрели, да посодействовать не могли. Длительно оплакивала злосчастную собаку Полина Сергеевна. Да разве слезами ее вернешь? Сейчас Полина Сергеевна длительно задерживалась на работе, спасая чужих звериных. Торопиться ей уже не к кому. Вот и дочка упорхнула из материнского дома. Хоть бы чаще звонила. Беспокоится Полина Сергеевна. Как поживает в дальнем краю ее кровинушка? В крайнее время Полина Сергеевна нередко лицезреет во сне дочь. Тоскует. Но почаще всего пробуждается от другого, ужасного сна. Она ясно лицезреет, как собачник взмахивает длинноватой палкой – и петля мертвой цепкой перетягивает гортань Лорду. Она лицезреет его полные кошмара глаза, орет – но ее глас никто не слышит, даже она сама. Как-то Полина Сергеевна, собираясь на работу, услышала легкое поскуливание под дверью.
– Лорд! – По привычке встрепенулась она. В надежде торопясь, раскрыла дверь. На пороге, забавно растопырив лапы, посиживала лохматая дворняга и, помахивая хвостом, доверчиво смотрела на даму.
– Да откуда же ты взялась, родимая? Проходи, проходи, не страшись. Поди голодная?
…Вечереет. В свете фонарей искрится и тихо падает на землю лохматый снег. Полина Сергеевна медлительно идет по заснеженной дороге. Впереди, забавно помахивая хвостом, бежит пушистая дворняга по кличке Джек. Собачье счастье и единственное существо, ради которого она на данный момент живет.
Но настанет время, и когда-нибудь снова наполнится детскими голосами этот дом, ведь Варенька сказала, что ожидает двойню.
Источник:
