— Сейчас объявили вторую волну пандемии. Вас пугает накал страстей на ТВ и в прессе? Или вы не обращаете на все это внимания?
— Про вторую волну так долго говорили, но как-то, тьфу, тьфу, тьфу (стучит по дереву), нас всё ещё не закрыли. Сейчас есть возможность работать и передвигаться. Мне кажется, что это очень важно для всех. Нет тех ограничений, которые были весной и летом. А насчет болезни? Ой! Я считаю, что мы все переболеем. И убежать от этого не удастся никому. То, что мы сейчас должны делать, — это беречь наших старших, беречь людей, которые, как говорят, находятся в зоне риска. Мы должны заботиться об их здоровье, снабжать витаминами, обеспечивать их здоровое питание, давать возможность гулять в лесах, парках, там, где свежий воздух. Сейчас важно слушать себя, свой организм. При малейших признаках недомогания стараться оставаться дома, беречь себя и окружающих. Если уж заболел, то нужно отлежаться и пролечиться, ответственно к этому отнестись и дать болезни достойный бой.
— А вы боитесь болезней? В детстве часто болели?
— Да нет, слава Богу. Я даже ни разу не лежала в больнице. Бояться болезней… А какой в этом смысл? Нужно уметь с ними бороться, предупреждать их… А вот в детстве, например, мы даже любили болеть. (Смеется.) В школу можно было не ходить.
— А как обстоят дела с вашей работой?
— В первую волну закрыли всех, сейчас съемки продолжаются, театры работают. Мы, например, в Московском Губернском Театре готовим под руководством прекрасной Ольги Матвеевой очень интересную премьеру: спектакль «Поэтическое кафе ‘Луч» по поэзии времени Оттепели, 60-х годов. Очень интересное было время… Сидим, слушаем друг друга на репетициях и понимаем, какие же прекрасные слова нам дали возможность произнести со сцены. Как в театре, так и на съемках, есть сейчас, конечно, свои сложности, требования, ограничения… Страшно заболеть, заразить кого-то, остановить процесс… Ведь, как только заболел один человек, всё останавливается на две недели. Съемочная группа отправляется на карантин. Сейчас непростое время. Но, во всяком случае, есть возможность работать. Это самое главное!
«Самые сложные смены для меня — это когда долго ждешь»Фото: Олег Борщевский
— От чего устаете на съемках, что придает сил и энергии?
— Самые сложные смены для меня — это когда долго ждешь. Бывает так: приехал утром, отыграл одну сцену, а следующая — вечерняя. И ты сидишь, ждешь… Иногда есть возможность посидеть за «плейбеком» (место, где стоят мониторы, где режиссёр и группа видят, что снимают камеры), посмотреть, как идут съемки, поучиться у своих коллег, что тоже немаловажно. Но не всегда это получается. Бывает, снимают в маленьких помещениях, где не хватает места, и тебе приходится сидеть в «актёрке». И вроде всегда куча дел, и можно что-то делать во время ожидания, но оно какое-то утомительное, потому что ты заряжен на съемки, и не всегда получается переключиться на что-то другое… А вообще, бывают разные смены, разные моменты. В театре, например, во время выпуска спектакля ты целыми днями сидишь в зале «без окон и дверей», и жизнь вне театра как бы пролетает мимо. В Школе-студии МХАТ, когда мы выпускали один из наших дипломных спектаклей, дочка Константина Аркадьевича Райкина Полина сказала: «Ох, говорила мне мама, что не ту я профессию выбрала, пошла бы работать в офис, хотя бы окошко было с дневным светом! А так сидишь в темной коробке с утра до ночи и не видишь ни света, ни воздуха». (Смеется.) Она, конечно, шутила, но в каждой шутке есть доля шутки, а остальная доля — правда. Когда идет активная фаза выпуска спектакля, так и есть — ты приходишь утром, а уходишь поздно вечером. День пролетает мимо тебя. Но интересная работа всегда придаёт силы и энергию. Сцена не просто вдохновляет, она даже лечит. Бывает, ты болеешь, ходишь по стеночкам во время репетиции, а начинается спектакль, ты выходишь на сцену, и все болезни отступают. И это правда, организм включает какие-то внутренние супер-резервы. Все актёры через это проходили: отыграть спектакль с температурой, например. А так — что сцена, что камера, всегда дают силы. Уставший ты или заболевший, неважно. Это же счастье, когда ты работаешь. Я люблю отдыхать, но работать люблю чуть больше. Лучший отдых, когда ты знаешь, что сразу после отдыха ты входишь в очередной суперпроект. Тогда ты можешь полностью отключиться и расслабиться. А когда после отдыха у тебя ничего на горизонте нет, отдыхается не так спокойно. (Смеется.)
«Сцена не просто вдохновляет, она даже лечит»Фото: Elenka Ștefîrța
— Работать по душе с молодыми актерами или с мэтрами?
— Интересно со всеми. Конечно, когда ты встречаешься по работе с мэтром, это прекрасно, ведь у тебя есть возможность научиться чему-то у него. Сразу впитываешь то, что видишь: как он готовится к роли, к трудным сценам, как ведёт себя на площадке. Потом, часто звучат интересные истории из его жизни. Ты растешь рядом с большими актерами, конечно. Но и с начинающими тоже круто. Мы же все были молодыми. У нас у всех были коллеги, которые где-то помогли, посоветовали, направили, вовремя сориентировали. Я тоже стараюсь делиться, чем могу (если меня об этом просят, конечно), стараюсь поддерживать.
— Кстати, какие сегодня отношения с вашими рулевыми по жизни: Константином Райкиным, Сергеем Безруковым?
— С Константином Аркадьевичем видимся, увы, редко. Но я слежу за ним, за жизнью и успехами «Сатирикона». Там работает много моих друзей, однокурсников. А Сергей Витальевич — мой любимый худрук. Он продолжает меня бесконечно бодрить и радовать, учить, ставить тяжелые задачи, которые приятно выполнять. Сергей Витальевич часто выводит тебя из зоны комфорта, например, бросает творческие вызовы, которые сначала ты думаешь, что выполнить нереально, но, когда у тебя получается и ты доказываешь сама себе, что можешь, ты на седьмом небе от счастья. Он очень талантливый человек, актер и художественный руководитель. И, конечно, я счастлива, что работаю под его руководством. Он зажигалка, которая зажигает всех вокруг.
«Сергей Витальевич часто выводит тебя из зоны комфорта, например, бросает творческие вызовы»Фото: Elenka Ștefîrța
— Ваше внутренние запреты на ту или иную роль не претерпели изменений в последнее время? Есть табу?
— А я не могу сказать, что у меня были какие-то запреты на исполнение той или иной роли. Есть какие-то темы, которых мне не очень хочется касаться. Это можно сказать и о персонажах. Но вы же понимаете, что касается искусства, тут на разные вещи можно смотреть по-разному. Иногда нужно показать плохое, чтобы люди поняли, что это плохо. Я не могу сказать, что у меня есть какие-то табу в профессии. «Никогда не говори никогда». Да, есть внутренние рамки, за которые не хочется выходить. Хочется больше света в творчестве. Ведь для чего нужно искусство? Я считаю, для того, чтобы людям становилось чуть радостнее, чуть легче и веселее. Этого я как придерживалась, так и придерживаюсь. Мы должны стараться нести свет, надежду, любовь и радость. Но, конечно, всегда существуют отступления в ту или иную сторону. Поэтому случается, что ты иногда переходишь на темную сторону. (Смеется.)
— Вы говорили, что спутником актрисы должен быть мужчина из мира кино, чтобы он мог полностью понимать ее. Ваш молодой человек не из мира кино, как получается договариваться?
— Смотрите, на мой взгляд, спутником актрисы должен быть человек, который из творческой сферы. Который мог бы понять расписания, графики, периодическую «завернутость» на работе своей спутницы. Тогда легче. Тогда он понимает правила игры. Но, в принципе, любовь, она же все объясняет. Она помогает бороться со всеми трудностями. Когда ты видишь, что твой человек занимается своим делом и получает от этого радость, удовлетворение, то можно все принять. И необязательно быть из кино или работать в театре.
— А как в вашем случае?
Мой молодой человек очень творческая личность, с самого детства. (Смеется.) Да, он работает в другой сфере, но в какой-то степени его работа связана с творчеством. Он много придумывает, организовывает, создаёт. А ещё он прекрасно играет на гитаре, пишет музыку. У нас есть даже песня, которую он сочинил для нас, про нас. Мы вдохновляем друг друга. Он очень рад моим успехам, следит за ними, приезжает ко мне на съемочные площадки, на спектакли. Для него это важно. А во время карантина он ещё и набил руку в записи самопроб со мной. Стал прекрасным оператором и партнёром. Так что он теперь тоже причастен. (Смеётся.)
«Мой молодой человек очень творческая личность, с самого детства»Фото: Ксения Тулегенова
— Какой ваш мужской идеал сегодня?
— Мой мужской идеал сегодня находится рядом со мной: мужественный, настоящий, решительный, любящий, понимающий, смелый, уверенный в себе, умеющий добиваться своих целей, готовый меня защищать, оберегать, поддерживать, разделять со мной радость и печаль. В общем, могу его долго описывать. Одним словом «мой», наверное, можно подытожить.
— Знание иностранного языка помогает в профессии, вы ведь учились и в Англии, и в нашем инязе?
— В Англию я ездила как раз в тот момент, когда я еще не думала поступать в Иняз, просто поехала поучить язык. А потом поняла, что английский открывает мир. Стирается очень много преград в общении. Когда я училась, наш педагог по переводу говорил, что сколько человек знает языков, столько раз он личность. Разговаривая на каждом языке, становишься немножечко другим человеком. Это другой культурный пласт. А в актерстве… Я надеюсь, что рано или поздно это пригодится, у меня появится возможность поработать в зарубежных проектах. Во всяком случае, я знаю, что у меня нет барьеров в общении. Знание иностранного языка — это развязанные руки. И если ты встретишься с иностранным оператором, режиссером, актером, продюсером, сценаристом у тебя будет возможность поговорить с ним, высказать свои мысли. Это свобода.
Источник: