Если и есть в современном шоу-бизнесе кто-то, кто олицетворяет собой французский шик поточнее и полнее, чем Шарлотта Генсбур, то мы о таковых не знаем. Дочь известнейших родителей, музыканта Сержа Генсбура и актрисы Джейн Биркин, она смогла выстроить и свою карьеру. Шарлотта оказалась одарена и как певица, и как актриса. Энтузиазм к ней глобальных СМИ, постоянно размеренно высочайший, практически взлетел опосля ее ролей в нескольких фильмах режиссера Ларса фон Триера. Как поменялась жизнь Генсбур опосля этого сотрудничества и неожиданного переезда из Парижа в Нью-Йорк?
— Шарлотта, уже некое время ты со собственной большенный семьей живешь в городке «Огромного Яблока». Сейчас, спустя пару лет, можешь поведать, почему поменяла родную Францию на США?
— Сейчас да. Опосля погибели моей сестры Кэти я не могла дышать там. Сознаюсь — и для вас всем, и сама для себя — это был побег. Не понимаю, останусь ли тут навечно, правда, я уже седьмой год так отвечаю. Но пока я еще не готова возвратиться в Париж. Кандидатуры не вижу.
— Как повстречал тебя Нью-Йорк?
— На удивление отлично. Я ощутила радушие, как будто глотнула свежайшего воздуха. И это для меня сделалось реальным открытием. Ведь европейцы воспитываются в неком… пренебрежении, наверняка, к янки, их культуре, их традициям и привычкам.
— Понимаю, что конкретно тут ты написала собственный крайний альбом, и это 1-ый раз, когда ты от и до написала все тексты. Заглавие у диска, прямо скажем, говорящее — «Отдых»…
— Да, я ощутила, что готова выйти к людям и раскрыть себя, оголить душу, показать что-то наиболее личное, чем постоянно. Это был принципный вопросец. Я таковая трусиха, а здесь набралась смелости. Естественно, все мои мысли ворачивались к погибшей Кейт, и это странноватым образом посодействовало. В которой-то момент я сообразила, что мне все равно, неплохим либо нехорошим получится мой альбом, и в первый раз не хлопотала о том, как примут его люди. Почти все спрашивали тогда, был ли «Отдых» специфичной терапией, выражением скорби. Нет! Да, писать его время от времени было болезненно, но я получила большущее наслаждение от творчества. И я не употребляла диск для решения собственных заморочек, это не уменьшило моего горя. Нет ничего, что могло бы посодействовать, лишь расстояние и время. И конкретно благодаря расстоянию и времени я смогла быть довольно искренней и гласить прямо. И в конце концов закончить слушать глас отца, который время от времени звучит в моей голове, оценивая то, что я делаю.
— Знаешь, весьма символично вышло, не находишь? В почти всех интервью до твоего «Отдыха» ты повсевременно отсылаешь журналистов к виду собственного отца, сравниваешь себя с ним… И, может, в первый раз за всю твою вокальную карьеру ты…
— Да, приняла свое несовершенство. Я никогда не была довольна собой: ни как певицей, ни как актрисой. Но кое-что я сообразила сходу, и в этом мне посодействовал мой папа: даже если у тебя нет голоса, это не основное. Дыхание, интонации — вот что принуждает звучать тебя живо. Я следила за папой длительное время, в конце концов мой 1-ый альбом был сотворен при его всестороннем участии, но, чтоб «дойти» ранее самой, потребовалось много времени. Зато сейчас я готова совершенно точно заявить, что я предпочитаю ошибки прекрасной и безупречной картинке, которую сейчас тиражируют из всех соц сетей.
— Поменялась ли твоя актерская судьба опосля переезда в Америку?
— Лишь желала поведать! Да, она тоже поменялась. Точнее, поменялось собственное восприятие себя как актрисы. Во Франции я повсевременно ощущала, что вот мои предки, и они те, кто они есть, а я обязана оправдывать ожидания.
— Родительские?
— Нет, общества. Ни мать, ни папа никогда не давили на меня. Быть может, поэтому что они и сами себя не принимали серьезно.
— Как вышло, что при таком воздействии окружения ты рискнула и стала и актрисой, и певицей?
— Может быть, я могла бы создать больше. Я понимаю, почему США именуют государством способностей. Здесь я еще отчаяннее и смелее, чем в Европе. Ну а там… там я повсевременно одергивала себя. Оглядывалась вспять и соображала: у меня нет такового таланта, как у папы, означает, не стану и пробовать. Америкосы куда легче стают к творцами, живописцами. Тут это не таковая уж и неувязка.
— Кроме всего ты подстригла свои волосы!..
— Да, ярлычек иконы французского кино в Нью-Йорке был с меня снят, я была предоставлена самой для себя. Представь, я даже начала носить легинсы для уличных занятий. Я не могла для себя этого дозволить в Париже. До сорока лет! На данный момент мне все равно: я могу прокатиться на велике, позже отвести деток в школу, и все это в легинсах, растянутом свитере и кроссовках. Такое чувство, что во Франции я повсевременно старалась, а тут не желаю прилагать никаких усилий.
— И тем не наименее ты весьма близка к миру моды, не правда ли?
— Я просто дружу с Энтони Ваккарелло (креативным директором марки Saint Laurent. — Прим. авт.). По большенному счету меня не весьма тревожит мода. Мой наилучший образ — белоснежная футболка и вольные джинсы. Да, время от времени я посещаю показы, но лишь тогда, когда ожидаю узреть перфоманс. Придти на шоу ради того, чтоб сфотографироваться и посидеть пятнадцать минут в первом ряду, — это страшно! Все, что меня по сути интересует, — чтоб в шкафу была незапятнанная одежка.
— Понимаю, что конкретно ради Ваккарелло ты возвратилась в Париж.
— На короткий срок, лишь ради его шоу. Пока я не готова опять жить тут.
— Желаю спросить у тебя о — да-да — работе с Ларсом фон Триером.
— О «Нимфоманке» непосредственно?
— Да, о ней, но не только лишь. Это был не 1-ый раз, когда ты сотрудничала с ним?
— Да, до «Нимфоманки» были «Антихрист» и «Меланхолия».
— Молвят, что Ларс писал сценарий «Нимфоманки» специально под тебя. Как для тебя кажется, это так?
— Может быть, но не до конца. На данный момент объясню. Я совсем буквально не была музой режиссера, быстрее, он знал, что я стану пригодным инвентарем для выполнения его плана. Он относится ко всем актерам почтительно, но лишь до момента, пока те не войдут в кадр.
— Имя твоей героини и имя твоей дочери — Джо. Думаешь, и это было в неком роде не совпадением?
— Знаешь, я просила Ларса поменять имя, но он дал ответ, что это принципиально. «Мне необходимо мужское имя, и я желаю, чтоб в кинофильме звучала песня Hey Joe».
—…И он предложил для тебя поменять имя дочери?
— Ага! (Смеется.)
— Тяжело ли для тебя было посиживать на закрытом показе в Каннах?
— Было жутко, но не из-за неловкости либо чего-то такового. Я помню мемуары моей матери, которая говорила, как в Каннах зрители освистывают киноленты, которые им не нравятся. Они могут быть по-истинному брутальными, и я была уверена, что нас ожидает нечто схожее. Весьма нервничала. Но нет, все были весьма почтительны. Я даже незначительно разочаровалась! (Смеется.)
Шарлотта ГенсбурФото: RexFeatures/Fotodom.ru
— Как смотрится твой баланс меж актерской и вокальной карьерой? Я понимаю, что на данный момент ты больше снимаешься, а вот туры не любишь. Все поэтому, что съемки происходят в ограниченном кругу «собственных» людей, в то время как выступления на сцене — постоянно работа вживую?
— В точку. Я никогда не могла отыскать места на сцене. Я не уверена, что мне обязано быть прямо-таки комфортно, но как минимум я не обязана мучиться, правильно? А я повсевременно дергаюсь и совершенно не получаю наслаждения.
— Означает, и театральный опыт прошел мимо тебя?
— В один прекрасный момент я пробовала, и мне понравилось. Я совершенно не обучалась актерству, и поэтому было здорово репетировать месяц либо два, проводить семинары, вести взаимодействие с режиссером, который даже задания и упражнения мне давал! Но это было издавна, еще во Франции, тогда у меня не было деток. Думаю, мне было 20 два года. А скоро мне и совсем сделалось скучновато, и я продолжила писать песни.
— А ты пишешь что-то не считая лирики?
— Ну нет. Время от времени веду ежедневник, да и это скучновато (улыбается), поэтому что я веду его вот уже 20 лет.
— Любишь обернуться вспять, лет так на 10?
— Да. К примеру, когда я была совершенно юной, я писала липовые записки собственному возлюбленному. У нас был типичный обряд: всякий раз, когда мы встречались, он был должен читать мой ежедневник. Опосля я перечитала все эти письма. Достаточно глуповатые. (Улыбается.)
— Все они еще у тебя?
— Слава богам, нет. У меня дома случился потоп, и все эти дневники расплылись и испортились. Но даже без их вспять оглядываться весело. В течение почти всех лет опосля погибели отца я записывала лишь отчаянные, удручающие мысли. А позже у меня возникли малыши, я начала писать о их. И на вариант, если они когда-нибудь отыщут эти записи, я решила писать только не плохое. О для себя же я говорить не желаю. Мне кажется, это незначительно эгоцентрично.
— А мне думается, что людям будет любопытно это узреть. В конце концов, твой отец писал о для себя. К слову, как для тебя кажется, он осознавал, что творит искусство?
— Он нарочито недооценивал свое творчество. Во Франции искусством принято считать традиционную музыку, и то, что делал папа, он называл второстепенным. Мать же постоянно гласила, как она нехорошая актриса. Но они обсуждали это открыто, пытаясь разобраться, как стать лучше, наверняка. При всем этом, знаешь, папа был весьма претенциозным. Постоянно задумывался (и был прав), что он наилучший посреди всех. И в то же время никогда не считал себя гением, как его именуют на данный момент. Странноватое сочетание одержимости своей личностью и отрицания себя. Любой денек брал газеты, чтоб проверить, не попал ли он в их.
— Как ты относилась к тому, что время от времени рядом с ним мерцала и ты?
— Я терпеть не могла то, как я смотрелась, и папа никак не мог осознать, почему я не в экстазе от того, что мое лицо возникает в журнальчиках.
— Не удивительно ли было ходить в школу на последующий денек опосля того, как ты засветилась на обложке?
— Мне было все равно. Я росла весьма закрытым ребенком. У меня, на самом деле, не было друзей, я любой год меняла школу.
— Специально либо так выходило?
— Специально. Мне не хотелось, чтоб кто-то знал обо мне очень много. На данный момент я сожалею о этом, поэтому что конкретно тогда я закрылась от всего. Но это был мой метод управляться с популярностью, родителей и собственной. Просто я была весьма тихой и скрытной, вот и все.
— И неуж-то у тебя совершенно не было друзей, ни 1-го за всегда учебы?
— У меня было два компаньона, но наши пути разошлись. Лишь им я говорила про все, в том числе про мой потаенный роман. Я даже родителям не гласила про возлюбленного.
— Почему?
— О, он был намного старше меня.
— И как длительно продолжались эти дела?
— Практически 5 лет.
Некие считают, что Ларс писал сценарий «Нимфоманки» специально под Шарлотту, но она с сиим не согласнао подФото: материалы пресс-служб
— Для тебя никогда не хотелось взбунтоваться и, к примеру, сбежать с потаенным возлюбленным подальше от славы твоих родителей?
— Нет, никогда. В то время я была весьма привязана к собственной семье. Отец погиб, когда мне было девятнадцать лет, и именно в этот момент он был мне весьма нужен. Я собиралась жить с отцом, а он ушел. Поэтому я стала так близка со своими сестрами. Держалась за всех родных, за которых могла. А опосля встретила Ивана. (Ивана Аттала. — Прим. авт.)
— Твоего супруга?
— Он не мой супруг, мы официально не женаты, хотя совместно уже практически 30 лет. Я познакомилась с ним, когда мне было восемнадцать, а позже я растеряла папу, и он был рядом. Я рыдала любой божий денек, падала в обмороки.
— Когда для тебя сделалось легче?
— Когда у меня родился 1-ый ребенок. Тогда мир открылся мне. Ранее мне чудилось, что я нескончаемо смотрю на погибель, а опосля родов сообразила, что постоянно смотрела в жизнь. Я сделала новейшего человека! Сделала новейшую семью! И знаешь, я постоянно была далека от претенциозности и эгоцентризма, но скажу весьма пафосную вещь: кажется, это наилучшее, что когда-либо у меня выходило.
— Знаешь, ты совершенно не таковая, какой тебя изображает пресса…
— Да, это постоянно поражает людей.
— Какой ты сама себя считаешь?
— Авантюристкой. Я люблю поражать и удивляться. Мне нравятся противоречивые вещи. И я не таковая размеренная и мягенькая личность, какой представляюсь. Мягкость меня утомляет. Так что я куда наиболее беспощадная личность, чем могу показаться. Осторожнее со мной! (Смеется.)
Источник: